Неизвестные штрихи к портрету Святителя Игнатия Мариупольского

Неизвестные штрихи к портрету Святителя Игнатия Мариупольского. Интервью с профессором Донецкого национального университета, главой Приазовского эллинистического центра С.А. Калоеровым

Прошло уже девять лет с того дня, как в 1998 году, в Свято-Николаевском кафедральном соборе города Мариуполя, был совершен чин прославления Святителя Игнатия Мариупольского, Митрополита Готфейского и Кефайского. К этой дате мы приурочили встречу с доктором физико-математических наук, профессором Донецкого национального университета, главой Приазовского эллинистического центра Стефаном Алексеевичем Калоеровым. В настоящий момент Стефан Алексеевич, широко известный своими достижениями не только в сфере точных наук, но и на поприще истории, пишет книгу о нашем небесном покровителе.

1.

Статей о Святителе Игнатие и о переселении крымских греков в азовскую губернию написано великое множество, но все-таки большая их часть оперирует одними и теми же данными. Из этих скудных сведений можно сделать только общие выводы о значении происшедшего события и тех личностей, благодаря которым оно свершилось. Но нам всегда интересны ускользающие от масштабных исследований бытовые мелочи, подробности того времени, характеризующие почитаемого нами митрополита как личность, раскрывающие его как обычного человека.

Будущая книга профессора Калоерова – колоссальный труд, и для человека, ищущего такие говорящие детали, она окажется существенным подспорьем.

«Моя задача, – говорит Стефан Алексеевич, – написать биографию Святителя. Это нелегко, ведь те сведения, которые распространены сейчас, во многом ошибочны. Я буду стараться все эти неточности исправить. Те факты, которые будут опубликованы в моей книге, сегодня никому не известны: какое хозяйство вел митрополит, какие комнаты, кто помогал ему в его трудах, кто препятствовал – все это будет. Особую ценность представляет собой родословная Святителя Игнатия, все ветви которой я попытался проследить».

У профессора Калоерова богатый опыт работы в архивах, его исторические изыскания заслужили признание виднейших историков нашего времени. Он давно занимается историей культуры греков, написал уже несколько книг, широко известны и его статьи. Стефан Алексеевич дважды переиздавал книгу “Мариуполь и окрестности” – памятник 1892 года, в котором содержится много сведений о поселении греков в приазовских степях и в частности о митрополите Игнатии. Долгое время Стефан Алексеевич изучал работы Феоктиста Хартахая – это известный историк, педагог, основатель Мариупольской гимназии, который в 1862 году написал уникальную статью о Святителе – по мнению профессора, до сих пор о митрополите Игнатии не написано ничего лучше. Стефан Алексеевич издал и собрание сочинений Феоктиста Хартахая, в которое включил все найденные его произведения.

О своей работе над книгой профессор рассказывает следующее: «Получается очень большая книга, запланирован четырехтомник. Собрано немало документов, статей, многие из них необходимо приводить полностью. Первоначальный план был таким: составить приложения, где в первом будет уникальная переписка Святителя Игнатия с императрицей Екатериной, Потемкиным, Святейшим Синодом, во втором – выдержки из книг, которые написаны о святом Игнатии, в третьем – прочие документы. Все застопорилось из-за того, что документов слишком много, чтобы приводить их все в приложении. Поэтому я решил издать отдельный том документов по истории культуры греков Приазовья. В нем будут все важнейшие бумаги, связанные с переселением, в том числе и с Игнатием, и в томе, посвященном непосредственно митрополиту, я буду ссылаться на предыдущий, чтобы упростить структуру. Что-то войдет и в приложения – например, путеводитель по Кифносу, где родился святитель, и многое другое».

По мнению профессора, первое авторитетное историческое свидетельство о Святителе Игнатие – это статья внучатого племянника митрополита. Многие интересные факты о жизни знаменитого иерарха содержатся в этом труде. «Так, – рассказывает профессор, – из этой статьи мы узнаем, что предки Святителя – выходцы из Италии, которые принадлежали к знатному роду Гозадино (это единственно верный вариант прочтения фамилии митрополита). О потомках святого тоже мало что известно. Последние сведения имеются о правнуке митрополита Игнатия, который был первым руководителем Мариупольской управы в 1892-1917 годах. Недавно я выяснил, что у этого человека были сын и дочь, но куда они делись после революции – никто не знает. Трудно сказать, дожил ли кто из родственников Святителя Игнатия до наших дней. В архивах упоминается некий контрреволюционер Газаддинов, но что это за личность, имеет ли он какую-либо родственную связь с митрополитом Игнатием – неизвестно».

На наш вопрос о том, каким человеком был Святитель, профессор улыбнулся: «Давать какие-либо характеристики митрополиту я не могу до окончания своего труда. Не такого это масштаба личность, чтобы разбрасываться эпитетами. Факты говорят сами за себя. Предлагаю вам прочесть эти статьи – и сделать выводы».

Так в наших руках оказались записи 1844 и 1915 годов, изобилующие интереснейшими сведениями. Прочитав их, мы также воздержались от каких-либо обобщений, а решили дать «слово» древним авторам – пусть история сама даст отчет о судьбе и характерах своих героев.

2.

Внучатый племянник Святителя Игнатий Иванович Гозадинов, рукопись которого, опубликованная в 1915 году, была прочитана нами, дает такую характеристику митрополиту: «Это был человек высокого ума, замечательный по энергии и по способности к самопожертвованию, ради служения своей идее. А идея, вдохновлявшая его в его деятельности, состояла в том, чтоб возродить отатарившихся крымских греков (…) Исполнителями этого смелого и рискованного предприятия были – он сам и племянник его – Иван Антонович Гозадинов (отец автора рукописи) (…) святитель звал его тогда Янаки – Ванюша, и это ласкательное имя, данное дядей племяннику – почти ребенку – осталось за ним на всю жизнь. (…) Об этом незначительном факте можно было бы не упоминать, но он указывает на одну черту в характере святителя: под суровым видом аскета, он сохранял нежное сердце, доступное теплым родственным чувствам».

Далее Игнатий Иванович повествует о жизни греков под властью татар и приводит ужасающие факты: «Какова же была жизнь бедных греков, совершенно порабощенных азиатскими народностями? Дабы всякий мог судить об этом, я приведу один-другой пример, переданный мне старичком-очевидцем, бывшим во время оно мальчиком при митрополите. Приходит один грек к его преосвященству и, со слезами, говорит: «Эфенди! (так величают турки и татары знатных особ) Эфенди! Мой четырехлетний сын, услышав, как муэдзин кричит на минарете: Магомед ирресул алла, сам закричал тоже; татары схватили ребенка и, сказав, что oн перешел в ислам, омусульманили его». «Эфенди! – взывает другой, – татарин выбил на улице из своей трубки остаток еще горевшего табаку, чтоб закурить от него вновь набитую трубку. Мой старый и почти слепой отец, не заметив этого, наступил на огонь. Увидев в этом оскорбление для себя, татарин, не долго думая и не говоря ни слова, застрелил его, как собаку».

Но, несмотря на бедственное положение в неволе, греки, как некогда израильтяне, когда пришло время решительных действий, стали роптать и сопротивляться. Игнатий Иванович указывает еще на один малоизвестный факт сходства крымских греков с еврейским народом: «Израильтяне, во время странствования, стали поклоняться золотому тельцу, как богу; а наши греки придумали себе святую, которую назвали (…) «пресвятая» (так греки называют Богородицу) и стали поклоняться ей. Одна полуумная (или, как русские называют, юродивая) девица стала пророчествовать, вероятно, по внушению некоторых лиц, недовольных переселением; она говорила, что если греки, до дня святого Ильи не отправятся обратно в Крым, то в этот день сойдет с неба огонь и обратит их всех в пепел. Невежественные люди поверили идиотке, и многие уже собирались в обратный путь. Отец мой с большим трудом мог привести их к повиновению».

Уже обосновавшись на новой земле, пользуясь невиданными привилегиями со стороны правительства, греки не оставляли своего постыдного поведения по отношению к Святителю Игнатию. Митрополит же все переносил со смирением и не оставлял заботами своих пасомых. Архиепископ Херсонский и Таврический Гавриил, рукопись которого находится в Записках одесского общества истории и древностей (том 1-й 1861 года), указывает: «Во время пocтpoeния Мариуполя главный основатель его, преосвященный Игнатий, заботясь об уcтpoении для словесного стада своего пристанища, сам почти не имел его. Он жил, наравне с беднейшими из своих единоплеменников, в убогой, мрачной, сырой землянке. Сверх того его посетило тут несчастье: возникший пожар превратил в пепел все его имущество; после чего хотя и построен был для него удобный дом, но святитель не находил уже в нем совершенного спокойствия, будучи тревожим частыми огорчениями от своих соотечественников».

По словам Игнатия Ивановича Гозадинова, в молодой семье любимого племянника он (митрополит) находил утешение во всех, возникавших постоянно, неприятностях между ним и его паствой, не умевшей оценить его. Но он не жил со своими – как он называл их – детьми.

В рукописи архиепископа Гавриила рассказывается о месте, где перебывал Святитель Игнатий: «Он избрал для духовного отдохновения особое место, в шести верста от города вверх по речке Кальмиусу, где развел хороший фруктовый сад, выстроив в нем каменную келью для молитвословия. Поблизости оттуда сооружен был, также каменный, черепицей крытый домик, о пяти окнах. Здесь предполагал преосвященный устроить монастырь, во имя великомученика и победоносца Георгия, особенно греками почитаемого; по со смертию его пресеклись и все благородные его преднамерения».

Со смертью Святителя Игнатия неблагодарность его соотечественников не иссякла как по отношению к Святителю, так и к его родне. «Загородный приют преосвященного обветшал, сад заглох крапивою, а келья и молитвенный дом разрушаются. Со смертью его прекратилось и существование в Poccии eпархии Готфийской и Кафийской, с ним же и возникшей, и продолжавшейся без малого семь лет» – рассказывает архиепископ Гавриил.

А вот что вспоминает Игнатий Иванович Гозадинов: «Въехавши в город (Мариуполь) и проезжая по главной улице, я вдруг увидел возвышающийся передо мною великолепный новый храм, недалеко от старой Харламовской церкви. Сердце мое болезненно сжалось; я догадался, что могила деда-святителя осиротела. На другой день, отслужив обедню в новом благолепном соборе, я просил священника отслужить панихиду на месте, где покоятся останки деда. Засуетились об отыскании ключа от упраздненной церкви и с большим трудом где-то нашли его. Мы вошли в церковь и что же увидели? Церковь совсем опустошенная, а на могиле святителя, как будто нарочно, навалено всякого мусора, выше человеческого роста. Больно мне было смотреть на это, и мы, – я с дьяконом и сторожем, – принялись было расчищать место могилы, но, видя, что наши труды ни к чему не приведут, принуждены были стать в сторонке и молиться”…

* * *

Эти горькие строки подтверждают одну старую истину: тот, кто действительно идет вслед за Господом, несет на своих плечах и тяжелый Крест Христов. Все, кто действительно заботиться о спасении своих ближних, получают в ответ, по примеру Христа, только “заушения и оплевания”. Только полностью предав себя Господу, можно претерпеть все те злоключения, которые выпали на долю нашего небесного покровителя. Но Господь не оставляет верных своих, и сегодня мы можем, наконец, оценить и прославить великих подвиг митрополита Игнатия (Гозадино). Пусть приведенные в этой статье свидетельства помогут нам ярче представить его и от всего сердца произнести: «Преподобный отче Игнатие, моли Бога о нас!»